Дело гастронома 1 актеры

ПРОДУКТОВЫЙ РАЙ

В годы брежневского застоя в Москве наиважнейшей персоной в мире дефицитных продуктов был директор гастронома №1 Юрий Соколов. То было официальное название. В народе магазин все звали «Елисеевским», как он и назывался до революции, — по имени основателя, знаменитого купца Григория Елисеева. Расположенный в старинном особняке, «Елисеевский» в старину гремел на всю Москву — здесь продавали диковинные продукты вроде трюфелей и устриц, редкие вина, несчетное количество сортов чая и кофе и проч. Сюда приходили и как в музей: полюбоваться роскошными интерьерами и хрустальными люстрами.

С приходом советской власти еда отовсюду исчезла. И вдруг бывший фронтовик Юрий Соколов вернул магазину дореволюционную славу. Везде было пусто, но только не в гастрономе №1 по адресу: ул. Горького, д. 14.

— В магазинах не всегда можно было найти даже селедку, — вспоминает московская пенсионерка Элеонора Тропинина. — А в «Елисеевском» она была всегда. Как и колбаса «Докторская», и многое-многое другое…

Гастроном №1 стал неофициальной визитной карточкой Москвы, наряду с Кремлем. Сюда непременно заходили приезжие из других городов и иностранцы.

Но подлинное изобилие было спрятано от посторонних глаз на складах магазина. Тут были уже не вареные, а копченые колбасы, икра, балык, свежайшие фрукты и прочее. Соколов умел договариваться с поставщиками. Сейчас бы он предложил им выгодные условия и хорошую прибыль. Но тогда у него не было рыночных рычагов и он расплачивался конвертами с наличными. То есть подкупал. Но на какие деньги?Этот снимок сделан в гастрономе № 1 в 1987 году — после расстрела Соколова. Магазин был уже не тот: хороших продуктов все меньше, зато появились очереди и продавцы научились хамить.

— Мы закупили импортное холодильное оборудование, — признался на суде Соколов. — Потери продуктов при хранении стали минимальны…

При этом установленные правила позволяли списывать едва не половину на «усушку». Соколов и списывал — на бумаге, а на деле отпускал продукты «нужным людям» с черного хода. Весь культурный и чиновничий бомонд приходил к нему на поклон. Телефон разрывался от звонков: кто звал на премьеру в театр, кто сулил ботинки дефицитной марки — намекая, что в ответ хотелось бы получить пакет с вкусной едой… Дочь генсека Галина Брежнева приезжала едва ли не каждый день.

Дефицит в СССР

Все населённые пункты СССР относились к той или иной категории снабжения: от особой до третьей. Москва, Ленинград, крупные промышленные центры, национальные республики, курорты обеспечивались продуктами по повышенным нормам. Чем ниже была категория населённого пункта, тем меньше продуктов выделялось из фондов централизованного снабжения. В итоге получалось, что примерно 40% населения СССР, проживавшего в регионах с особой и первой категорией снабжения, получали около 70−80% всех фондов.

Категории снабжения территорий СССР продовольствием. (newru.org)

В книге «Гибель империи» Егор Гайдар приводит следующие цифры: в 1980-х в Москве и Ленинграде в государственных магазинах отоваривались 97% населения. В магазинах этих городов продукты были, пусть и в ограниченном ассортименте. В столицах союзных республик 17% населения уже закупались в магазинах потребкооперации, 10% — на колхозных рынках. В областных центрах 35% покупателей шли за продуктами на рынок, где цены, естественно, были выше.

Вся система распределения была жёстко централизована: от Министерства торговли СССР распоряжения спускались в управления, Главки, а дальше — на продовольственные склады и базы. Каждый магазин должен был выполнять план, и в зависимости от этого он получал дальнейшее снабжение. При этом в Москве было 5 гастрономов, которые снабжались продуктами вне категорий, в том числе «Смоленский», «Новоарбатский» и, конечно, Гастроном № 1 «Елисеевский». При последнем был ещё Стол заказов, который при Юрии Соколове стал фактически распределителем дефицитного и импортного продовольствия среди «своих». Причём в некоторых случаях денег за дефицитные продукты Соколов не брал: например, так «отоваривалась» в Столе заказов дочь Брежнева Галина.

Директор Юрий Соколов

В 1972 году директором «Елисеевского» становится Юрий Соколов, до этого работавший там же заместителем. Он сразу же взялся за дело: закупил качественное финское оборудование, позволявшее избежать порчи провизии. Однако часть продуктов, не превышающая установленные нормы естественной убыли, продолжала списываться как пришедшая в негодность (так называемая усушка и утруска). Такая политика позволяла откладывать до трети товаров «про запас» для подпольной продажи высокопоставленным лицам – от известных актеров и певцов до партийных деятелей. Кроме того, бесперебойные поставки дефицита обеспечивались крупными взятками, которые Соколов давал вышестоящим торговым работникам, а также поставщикам. Он старался заручиться поддержкой и расположением всех – от министров до простых шоферов, и такая политика способствовала наполнению прилавков (и запасников) качественными продуктами. Покровителем магазина был сам «хозяин Москвы» (секретарь Московского Горкома) Виктор Васильевич Гришин.

В магазине с «черного входа», ведущего прямо в кабинет директора, отоваривались сама Галина Брежнева и ее муж Юрий Чурбанов. Навещали магазин и Иосиф Кобзон, и Алла Пугачева, и многие другие звезды той эпохи. Кстати, интересно, что в качестве платы за дефицитные продукты директор часто просил артистов выступить на концертах для сотрудников магазина (как мы бы сейчас сказали, корпоративах). Юрий Константинович вообще заботился о своих подчиненных – всегда лично поздравлял с днем рождения, исправно платил премии. Все сотрудники отзывались о нем как о рачительном хозяине магазина, интеллигентном и мягком человеке, с которым приятно было работать.

Разумеется, Соколов и себя не забывал – у него была хорошая квартира в престижном доме, подержанная иномарка, небольшой дачный домик – по тем временам шикарно! Но не стоит забывать, что многие привилегии полагались ему по статусу, а в наше время перечисленные «богатства» выглядят весьма скромно… Коллеги Юрия Константиновича утверждали, что он буквально жил работой, всегда приходил раньше всех, а уходил последним, и конверты подносил «кому надо» исключительно с целью улучшить сервис родного гастронома.

Арест и следствие

В конце октября 1982 года Юрий Константинович, а также его заместитель Немцев и заведующие отделами Свежинский, Яковлев, Григорьев и Коньков были арестованы и обвинены в хищении государственного имущества и взяточничестве. В то же время арестованы были и Трегубов, и директор ГУМовского гастронома, и многие другие – директора центральных магазинов, торговые чиновники. Поначалу Соколов молчал, он вообще был уверен в том, что высокие покровители выручат его. Но на беду – Гришина в тот момент не было в Москве. Андропов все рассчитал.

10 ноября умирает Леонид Ильич Брежнев. Узнав об этом, директор «Елисеевского» понимает, что надеяться на Галину и ее мужа теперь бессмысленно. Да и следователь давит – признайтесь, и вам дадут от силы пять лет! Юрий решил не прикрывать тех, кто даже не попытался защитить его. Уже 20 ноября он начинает сотрудничать со следствием, называя имена тех, кто брал у него взятки, раскрывая всю коррупционную систему.

Следователям был дан приказ – потребовать от Соколова признания собственной вины в установленной форме. Адвокат не советовал подписывать никаких признаний, потому что понимал – это прямой путь к расстрельному приговору. Но директор был уверен в том, что ему дадут лишь небольшой срок – ведь пообещали же, причем на самом «верху»!

Юрий Соколов: арест, показания, суд

В 1997 году в газете «Вечерняя Москва» была опубликована статья Юрия Филимонова, посвящённая делу Соколова. В ней арест директора магазина описан так:

«Арестовали Соколова 30 октября 1982 года. В его служебный кабинет вошёл человек в штатском.
— Я за вами, товарищ Соколов, вот ордер, кабинет мы опечатаем, — спокойно сказал он.
— Кто это мы? — вскинулся из-за стола сидевший за дорогим коньяком и деликатесными закусками генерал-майор МВД.
Человек учтиво протянул удостоверение с гербом и чёткими буквами «КГБ СССР».
— Понял, товарищ генерал, — мигом протрезвел гость Соколова. — Моя помощь не нужна?
— Мы вас сами пригласим…
Директор с нажимом попросил, может ли он позвонить Юрию Чурбанову или его жене Галине Брежневой. И услышал в ответ жёсткое: «Нет»».

Делом Соколова действительно занималась не милиция, а КГБ. После арестов крупных торговых чиновников данные о злоупотреблениях в «Елисеевском» уже были, причем обвинения могли быть предъявлены по статье о валютных махинациях, что автоматически относило дело в ведение Госбезопасности, а не МВД.

При аресте в кабинете Соколова было изъято 50 тыс. руб., во время обыска на даче — ещё 63 тыс. руб. в облигациях. Из материальных ценностей у Соколова была хорошая квартира в Москве, дача, подержанная иномарка Fiat. По советским меркам — верх благополучия, но ни запасов валюты, ни антиквариата, как часто бывало в делах «подпольных миллионеров», у директора «Елисеевского» не было.

Соколов был арестован ещё при жизни Брежнева и, скорее всего, рассчитывал на заступничество его дочери Галины, её мужа Юрия Чурбанова и самого главы МВД Николая Щёлокова. Но в начале ноября 1982 года Брежнев умирает, и становится понятно, что помощи не будет. Соколов начинает давать показания. Адвокатом Юрия Константиновича был Артём (Арташес) Сарумов, долгие годы проработавший в системе прокуратуры СССР. Позже он говорил, что его подзащитному обещали дать небольшой срок, 5−6 лет, если он даст показания на самых высокопоставленных чиновников, в том числе Гришина и Николая Трегубова — начальника Главторга. Соколов показания дал.

Директора «Елисеевского» и ещё несколько человек, оказавшихся на скамье подсудимых вместе с ним, судили по статьям 173 и 174 УК РСФСР — взяточничество. Статья предусматривала от 5 до 15 лет заключения, но в ней была оговорка: смертная казнь при наличии особых обстоятельств. Такой приговор и был вынесен Юрию Соколову. Николай Трегубов, проходивший по этому же делу, был приговорён к 15 годам лишения свободы, заместители Соколова и заведующие отделами магазина — к ещё меньшим срокам. Так как дело рассматривал сразу Верховный суд РСФСР, это резко ограничивало возможность подать апелляцию. По воспоминаниям Сарумова, Соколов, совершенно подавленный неожиданным приговором, отказывался писать прошение о помиловании, но в итоге сделал это. Тем не менее приговор был оставлен тем же и в декабре 1984 года приведён в исполнение.

Юрий Андропов — следующий после Брежнева?

Делом Юрия Соколова, как и многими другими делами в отношении руководителей советской торговли, занималась не милиция, а КГБ. А значит, Юрий Андропов. Историки, изучающие советский период, сходятся во мнении, что процессы против директоров крупных магазинов, продуктовых баз, ведомств, курирующих торговлю, стали для Андропова частью борьбы за пост генерального секретаря ЦК КПСС.

К 1982 году Брежнев был серьёзно болен, и стало очевидно, что скоро главный руководящий пост в стране займёт его преемник. Кто мог им стать? Наиболее вероятной кандидатурой называли Михаила Суслова, серого кардинала советской системы, секретаря ЦК КПСС. Но он умер раньше Брежнева — Суслова не стало в январе 1982-го. В этой ситуации одним из вероятных кандидатов на высший руководящий пост стал Виктор Гришин, первый секретарь Московского горкома КПСС. Против него и действовал Андропов.

Виктор Гришин. (life.ru)

В книге «Жизнь и реформы» Михаил Горбачёв, бывший в 1982 году членом Политбюро ЦК КПСС, писал: «С обострением болезни Брежнева и усилением интриг в его окружении создалась ситуация, которая угрожала полным безвластием. Видимо, Андропов решил предпринять некоторые шаги, которые повысили бы авторитет центральной власти <…>. В сложной, закулисной борьбе между членами руководства Гришин котировался некоторыми как вероятный претендент на «престол». Подобного рода информация прошла через зарубежную прессу, и Андропов, естественно, знал об этом. Поэтому в его просьбе вмешаться в овощные дела столицы (летом 1982 года Андропов поручил разобраться, почему Москва плохо снабжается фруктами и овощами — прим. ред.) свою роль играло и желание показать неспособность московского руководителя справиться даже с проблемами городского масштаба».

Одной из таких явных проблем городского масштаба был, конечно, дефицит продовольственных товаров. На этом фоне любые злоупотребления директоров магазинов выглядели бы просто вопиющими. Эту карту разыграл Андропов. Но прежде чем рассказать о наиболее громких уголовных делах в советской торговле, напомним, как в СССР была построена система распределения товаров. Проще говоря, как они попадали в магазины и почему нигде не было ничего, а в «Елисеевском» было всё.

ЭРА ДЕФИЦИТА

В то время прилавки встречали покупателей высоченными пирамидами из рыбных консервов. Почти все остальное было дефицитом. Почему? Не было рыночной экономики, когда спрос рождает предложение. Сколько советские люди съедят колбасы, решал Госплан. Естественно, высокие идеи не имели ничего общего с жизнью.

Но был и другой способ заполучить «еду мечты». Счастливчикам удавалось завести знакомство с директорами, товароведами продуктовых магазинов. Это были почти мифологические и влиятельные фигуры. По блату они отпускали приближенным продукты, которых не было в свободной продаже.

Столпы советской торговли

В свое время Леонид Утёсов исполнял песню «Кооперативная колыбельная», в которой были слова:

Спи, мой мальчик, спи, малыш.
Отчего же ты не спишь?
Вот месяц в подушку щекою залез.
Усушка, утруска, утечка, провес.
Папа спишет на мышей
Фрукты и конфеточки
И накормит до ушей
Дорогого деточку.

В советской торговле были нормы естественной убыли продуктов: те самые «усушка, утруска, утечка». И четвёртое «у», которому не нашлось места в песне, — угар. На эту «естественную убыль» и списывалось до 30% продуктов, в том числе дефицитных. Которые тут же шли в продажу «с заднего крыльца». Ну, или в случае «Елисеевского», через Стол заказов.

Собственно, по этой схеме работала вся торговля. Плюс обвесы и обмеры: механизмы подпиливания гирь или утяжеления чаш весов известны. Деньги, которые «Елисеевский» и его филиалы получали от этой «левой» торговли, сдавались Соколову, причём суммы были для советского времени впечатляющие: от 150 до 300 руб. в неделю. Эти деньги Соколов передавал в качестве взяток дальше, чтобы снабжение «Елисеевского» дефицитными товарами не прекращалось.

Елисеевский гастроном. (lenta.ru)

Системой воровства и взяток были повязаны фактически все звенья торговли. И Андропову не составило труда начать несколько исключительно громких процессов. В ожидании ареста покончил с собой директор «Смоленского» гастронома Сергей Наниев, умер от сердечного приступа заместитель начальника Главторга Григорий Белкин, к 10 годам лишения свободы был приговорён начальник орготдела Гравторга Генрих Хохлов, директор «Гастронома ГУМ» Борис Тверитинов получил 10 лет и т. д. Мхитар Амбарцумян, заведующий Дзержинской плодоовощной базой, пошёл на сотрудничество со следствием, сдал все ценности, но тем не менее был приговорён к расстрелу.

Дело Юрия Соколова было, пожалуй, самым громким в череде «чисток» в московской торговле.

АРЕСТ И ПРИГОВОР

В 1982 году к власти в СССР приходит Ю. В. Андропов, одной из целей которого было очищение страны от коррупции, хищений и взяточничества. Ему было известно реальное положение дел в торговле, поэтому Андропов решил начать с Московского продторга. Первым арестованным по этому делу стал директор московского магазина «Внешпосылторг» («Берёзка») Авилов и его жена, которая была заместителем Соколова на посту директора магазина «Елисеевский».

Существует версия, что Соколову пообещали снисхождение суда в обмен на раскрытие схем хищений из московских магазинов. На суде Соколов извлёк тетрадь и зачитал имена и суммы, поражавшие воображение. Но ему это не помогло — суд приговорил Соколова к высшей мере наказания (расстрелу) с конфискацией имущества и лишением всех званий и наград.

14 декабря 1984 года приговор был приведен в исполнение.

Соколов стал не единственным человеком, расстрелянным за «хищения» в советской торговле. Трегубова приговорили к 15 годам лишения свободы, остальные арестованные получили и того меньше. Елисеевское дело стало крупнейшим делом о хищениях в советской торговле. Не успел в торговой отрасли пройти шок от расстрела Юрия Соколова, как прозвучал новый расстрельный приговор — директору плодоовощной базы М. Амбарцумяну. Суд в год 40-летия Победы над фашистской Германией не нашел смягчающими такие обстоятельства, как участие Мхитара Амбарцумяна в штурме Рейхстага и в параде Победы на Красной площади в 1945 году.

РУКА АНДРОПОВА

Об истинных причинах сурового приговора стало известно спустя годы. Глава КГБ под предлогом борьбы с казнокрадами зачищал себе путь к власти. Дни Брежнева были сочтены, а занять его место желал не только Андропов. Туда же метил любимчик Брежнева — Виктор Гришин. Став генсеком, Андропов продолжал давить на конкурента, уничтожая его окружение, куда входил и Соколов…

На суде в сентябре ­1983-го он понял, что спасать его никто не будет. И заговорил. Достал особую тетрадку, стал зачитывать: как он получал прибыль и, главное, кто и сколько из нее получал. Договорить ему судья не дал.

Дело рассматривал Верховный Суд СССР. В зал специально пригласили директоров магазинов — для устрашения. Когда огласили приговор, присутствующие… зааплодировали. Хлопали те, кто много лет лично знал Юрия Соколова и дружили с ним. Смертельно напуганные, так они пытались доказать свою лояльность.

По иронии судьбы расстреляли директора уже после смерти Андропова, недолго протянувшего на посту генсека. Прошение о помиловании не помогло: слишком многие высокопоставленные персоны хотели, чтобы Соколов навсегда замолчал. До сих пор с материалов дела не снят гриф «Секретно».

ДОСЛОВНО

Иосиф КОБЗОН: «Он опередил время»

— Я близко знал Юрия Константиновича. Он устраивал вечера отдыха для коллектива, и многие артисты приходили к нему. Без всякого гонорара! Единственное, мы рассчитывали на дефицит, которым была затарена база магазина.

На суде в своем последнем слове Соколов не признал себя виновным. Он просто сказал, что работал в системе и старался все сделать, чтобы люди могли покупать продукты. Он опередил время, был замечательным организатором…

— Иосиф Давыдович, вы ведь встречались с директором «Елисеевского»?

— Я не просто встречался, а близко знал Юрия Константиновича. И дело не в тех продуктах, которые продавались в «Елисеевском». Приятно с ним было общаться. Он устраивал вечера отдыха для коллектива, и многие артисты приходили к нему без всякого гонорара. Единственное, мы рассчитывали на покупку дефицита, которым была затарена база магазина.

— Вы дружили?

— Сейчас говорят, что он стал жертвой андроповских интриг.

— На суде в своем последнем слове Соколов не признал себя виновным. Он просто сказал, что работал в системе и старался все сделать, чтобы люди могли приходить и покупать продукты. Он опередил время, был замечательным организатором. Что-то наверху не поделили и разыграли карту Соколова. Он стал жертвой, хотя таких хозяйственников в стране почти не было.

— Ощущение, что тогда ради колбасы люди шли на все.

— Ну, конечно, не на все, как вы говорите. Но блат существовал, его прекрасно воспел в своих миниатюрах Аркадий Райкин. Например, мы с Борисом Бруновым (руководитель Театра эстрады. — Ред.) после концерта в Ульяновске пришли в гастроном и по блату выпросили у директора 400 граммов колбасы и две бутылки молока. Потому что этот дефицит выдавался по талонам. А их у нас не было

Суд, приговор и казнь

Суд состоялся в конце ноября. Юрий Константинович делал все, что от него хотели – зачитывал специально заранее занесенные в тетрадочку сведения о коррумпированных чиновниках, о схемах передачи взяток. Москва в это время гудела – наказать преступников по всей строгости закона! Центральные газеты были завалены письмами возмущенных трудящихся. Ну еще бы! Да как они смели так хорошо жить? Говорили, что в квартирах у торговых чинуш было по нескольку тайников с деньгами и драгоценностями на миллионы рублей, а на дачах зарыты были огромные бочки с валютой и сберкнижками зарубежных банков. Возможно, народная молва что-то и преувеличила… Но у Соколова изъяли на фоне его коллег немногое. Он тоже раскрыл свой дачный тайник – в нем нашли около 50 тысяч рублей. Сумма очень большая, но явно не миллионная. Сам директор утверждал, что эти деньги предназначались для дачи взяток «наверх». Вполне возможно, что по-своему честный человек, буквально живший своей работой, действительно хотел, чтобы его гастроном был лучшим, и делал все для этого. Хотя не стоит и возводить Соколова на пьедестал святости – все же весь дефицит предназначался вполне определенным лицам, и отнюдь не простым трудягам. Впрочем, таковы были реалии времени… Иначе было просто не прожить.

Пусть святым Соколов и не был, а вот в какой-то мере мучеником режима – стал. Расстрельный приговор был неожиданностью не только для него, для многих в зале суда. Из директора гастронома, по сути, мелкой пешки в игре, решили сделать козла отпущения.

Надо сказать, что Юрий Константинович с достоинством воспринял страшную весть. Побледнев, он повернулся к своему адвокату, глаза его слегка увлажнились. «Простите, что я вам не поверил» — произнес несчастный директор…

Прошения о помиловании он подавать не стал – понимал, что это бессмысленно… Расстреляли Соколова через месяц после вынесения приговора, в декабре 1982 года. Родственникам тела казненных не выдавались, и до сих пор единственная дочь не знает, где похоронен ее отец. Не выдали родным и фронтовые ордена… В семейной могиле на Введенском кладбище был установлен кенотаф.

Бывший глава Мосглавторга Николай Трегубов так ничего и не сказал, не назвал ни одной фамилии и получил… 15 лет. Почти столько же, сколько заместитель Соколова. Лишь еще один работник торговли был приговорен к

смертной казни – директор плодоовощной базы в подмосковном Дзержинском Мхитар Амбарцумян. Видится совершенно неслучайным тот факт, что он тоже «говорил» на следствии. Выжав из «пешек» необходимую информацию, их решили убрать – слишком много знают…

Главный магазин

Елисеевский магазин располагается в здании, построенном в 80-х годах XVIII века для Екатерины Козицкой, вдовы статс-секретаря Екатерины II. Именно по фамилии владелицы дома переименован был переулок, на который впоследствии выходил черный вход магазина, сыгравший в нашей истории роковую роль…

В 1898 году дом приобрел купец Григорий Елисеев, наживший состояние на торговле колониальными товарами, и перестроил его нижний этаж под магазин. Был оформлен потрясающей красоты зал с сотнями люстр, причудливой лепниной и позолотой.

гастроном до революции

Однако с самого начала этот дом окружали какие-то несчастья, темные легенды. Первая хозяйка, Екатерина Ивановна, незадолго до начала строительства дома потеряла супруга – находясь в глубокой депрессии, он покончил с собой, нанеся себе 32 ножевых ранения… После смерти Козицкой владелицей дома стала ее дочь, княгиня А.Г. Белосельская-Белозерская. Но она вообще была вынуждена вскоре его покинуть – по ночам ей мерещились привидения, она слышала нечеловеческие завывания… Правда, потом все разъяснилось: кучер княгини по совместительству промышлял разбоем и устроил на чердаке место встречи для своих подельников. Они-то и решили выжить мешавшую им хозяйку. Шайку ликвидировали, но дурная слава за домом все-таки закрепилась. Уже в XX веке покончила с собой супруга основателя магазина Григория Елисеева – гордая женщина не выдержала того, что муж ушел к другой… Похоже, что особняк приносил своим владельцам одни несчастья…

В первые годы советской власти торговля в здании на Тверской заглохла, возобновившись только в годы НЭПа. Несмотря на переименование в «Гастроном №1», москвичи продолжали называть магазин «Елисеевским». Здесь всегда был широкий ассортимент, имелись в продаже дефицитные товары, например, в 1930-е годы только в «Елисеевском» можно было купить ананасы. Название некоторых продуктов остались прежние, дореволюционные (леденцы «Ландрин», «еврейская» колбаса и т.д.). Это был островок изобилия и роскоши в серой советской действительности.